Чаще на небо гляди тёмной безоблачной ночью!
Звёздною пылью тогда густо покрыт небосвод.
В каждой пылинке громадный мир заключён.
Бесконечность стала наглядной...
Павел Флоренский, «Завещание»

Необходим был какой-то метод – это уже ясно. Должно существовать нечто такое, что я обязан знать прежде, чем продолжить опыты. Всё чаще и чаще я думал, что такой метод могут дать мне люди пещер, знающие древнюю Традицию. Почему они не помогают?! Я же вижу, чувствую, что они всё время не оставляют меня вниманием, всё время рядом. Моя мысль сосредоточена на этом. Вопрос Традиции и метода приобретает для меня первостепенное значение, хотя сама идея ещё не совсем ясна и связана со слишком многими фантазиями и очень сомнительными теориями. Но одно мне очевидно: в одиночку я не смогу сделать ничего. И вот я решаюсь отправиться сам на поиски этих людей, которые могли бы указать мне Путь. Именно в эту решительную минуту и явился невесть откуда и как всегда вовремя мой опекун с рождения волхв Сергий, тот самый старец с Алтая с филином. И сам сказал идти в пещеры.
Погружение в многомерность мира. То, что я узнал от волхва Сергия, потрясло меня. Выживают в некогда благостной, а теперь, из-за камушка с Ориона, суровой Арктиде наши предки,...и, едино, потомки. Трудно это промыслить, но на то волхв: и выслушает и растолкует. Где-то далече, на Тибет ушла в летаргию Вторая цивилизация, уступив пространство (но не время!) для будущей Третьей. Здесь же, внизу, Первая использовала тайну атома, и тонкие поля. Ведая, что через долгие тысячи лет её и будут звать Третьей. А потом её сынов, предтеч Венеции и Рима, Третьим Римом назовут, как в насмешку. Русь так назовут, государство древнего великого народа!
***
Люди явно очень древней культуры... Гостя встретили по-простому. Только за гостя меня считали вряд ли. Пришёл поучиться – славно! Хорошо, что освоил маленько волхвование, сами видели, как проламывался сквозь невежество и страх. Добре, поможем дальше идти. Привёл волхв Сергий, он многих здесь помнит: время тут по иному течёт. Провожая с новым знанием, здешние умельцы поднесли чудный меч. Три пластины равной длины: трапеция, прямая пластина и ещё одна, с середины сходящая на клин острия, а вместе – меч. Отдельно - мудрёная и точно по руке удобная рукоять. Всё легко собрать, просто двигая торцы смежных частей один вдоль другого. Щелчок, ещё, и уже не найти линий стыков. А разбирается всё поворотом кольца внизу рукояти. В разборе в замшевом чехле - в сапожок упрячется. Или меж лопаток на ремешке. Да-а!
Тяжко далась мне среди триг первая самостоятельная наука. Волхв исчез так же внезапно – как и не было! Постигая уровни астрала, я, помнится, крепил навыки, полученные в пещерах: контроль над телом и духом. Лечил раны, управлял болью, дышал кожей. Учился зрить темноту и ощущать пространство и время. Медитируя, прорастал корнями самопознания внутрь своей сущности, пробуя на вкус вечность и бессмертие, которые в прежних опытах только мстились. Обкатывал пути полевых структур или чертил огненные рунические письмена. Пришло понимание-озарение: все законы нашего мира – запреты. Из ничего получить что-то нельзя, превысить скорость света нельзя.
И тут, как откровение небес, ударила та сумасшедшая вечерняя гроза. Помню пьяный воздух, насыщенный электричеством, возбуждение предельное, на грани обморока, головоломный, совершенно иррациональный спуск по мокрой сланцевой осыпи кратера Райявр, безумная ознобная дрожь холода и экстаза. И бесконечное космическое одиночество наедине с тригами и небом. Наверно так чувствовали себя монахи Тибета. А потом багрянец заката, ночные звёзды, колющие зрачок! Великое таинство небес! О! Та гроза взорвала, разметала прежний мир запретов – можно, всё можно!

Тучи, как кулисы на спектакле,
В солнечной короне величавы.
Радуга у солнышка сквозь капли
Похищает каждый лучик славы.

Всех времён связующие нити
Звёзды, как кристаллики сапфира.
Ночь у них историю похитит
Через бездны чёрные эфира.

Все – игра таинственных небес,
Множество таящая чудес.
И, познав их прелесть, робкий стих
Чуть коснулся тайн и славы их.


Это было такое понимание, такое! Вселенная причастила своих тайн, но дальше – сам. Сам преодолел этот мир запретов и себя в нем – твори! И я торил свой путь, превращая уравнения состояния и законы сохранения в предикатные клаузы. Бедный квант! Не останавливайся – помрёшь. Или теперь вовсе нет?! Время хозяин всего, или послушный аршин в руках моих, которым я дела свои отныне мерить буду?! Не стихи – стихия: стоит преодолеть запрет, и физика превращается в магию! Умирал в Гиперборее за эту магию, за одну лишь улыбку тайны, поманившую даже удрать от Наставников лицея, но СВОЁ искать. И нашёл!