На отмели Незнаемого моря
Синдбад-скиталец подобрал бутылку,
Заклепанную
Соломоновой печатью,
И, вскрыв ее, внезапно впал во власть
В ней замкнутого яростного Джинна.
Освободить и разнуздать не трудно
Неведомые дремлющие воли:
Трудней заставить их себе повиноваться.

Максимилиан ВОЛОШИН, "Магия"

Я после той грозы и такого знания все законы разбирал строго: пока не отстрою константы в уравнении, сиречь граничные условия, – никакого волхвования. Так шару бильярдному я мог немыслимую дугу сотворить и в лузу с треском, бац! Только я этим мнимым умением пользоваться не желал. Мне бы до корней добраться, а? Мнимое... Это стало потом моим программным выражением поиска истинного:
– Пнуть шар в лузу, это что?! Это – мнимое. Вот коли гравитационную константу подправить, старому Исааку нос утереть, это, брат, о! – настоящее. Константа, сиречь постоянная – пуп земли, а мы её – по осям! А почему?! Есть одно постоянное в мирах, Он, Творец, познаваемый имманентно, а иное есть искушение, мнимое.
– Ну, может оно и так, может и мнимое… Слушай, – оппонент из начинающих кудесников начинает яриться, – что ты мне голову дуришь, шар-то, вон он – в лузе. Все так загонишь, вон того лысого без порток оставишь, что всех заманивает и общёлкивает: никто не поймёт, что и как.
– Лысого – это можно. Только лысый на работе. Залез в долги к уголовникам и если тысячу вечером не отдаст – ему конец. Без штанов, ишь ты, – я с любопытством смотрю на новичка, – я, что ли, жизнь его на паутинке подвесил, чтоб по той паутинке ножом воровским?!
А потом опять пытаю Отче в сомнении:
– Выходит, нельзя даже у лысого выиграть и раздать тем дурням, что на его уловку попались. То есть можно-то можно, но вот душе претит и, значит, уже нельзя.
– Опять тебя в вербальные дебри тянет: то тебе евреи мутят, то у тебя русские корни утратили. Решение вопроса лежит на другом уровне. И прекрати чад духовных смущать, пока сам, чуешь?! сам этого уровня не постигнешь. Нынче у тебя лицей и это урок Рода. А далее в Москву тебя решено отправить, там твой урок. Истинную столицу зрил не всякий Мастер, а ты – зрил. Но пока её заменяет Москва, там и твоё место. Ныне оттуда вся смута и ересь, угроза всему русскому. Учениц своих готовь и к посвящению в Мастера готовься. Про полёты забудь пока. А как все, с посохом – можешь. И ещё. Меня, сынок, на Алтай переводят, ты теперь знаешь, что там. И помни, я века тебя ждал, ты заглядывай к старику, сын мой. Ну, с Богом.