В ту ночь мы сошли друг от друга с ума,
Светила нам только зловещая тьма,
Свое бормотали арыки,
И Азией пахли гвоздики.

И мы проходили сквозь город чужой,
Сквозь дымную песнь и полуночный зной,—
Одни под созвездием Змея,
Взглянуть друг на друга не смея.

То мог быть Стамбул или даже Багдад,
Но, увы! не Варшава, не Ленинград,
И горькое это несходство
Душило, как воздух сиротства.

И чудилось: рядом шагают века,
И в бубен незримая била рука,
И звуки, как тайные знаки,
Пред нами кружились во мраке.

Мы были с тобою в таинственной мгле,
Как будто бы шли по ничейной земле,
Но месяц алмазной фелукой
Вдруг выплыл над встречей-разлукой...

И если вернется та ночь и к тебе
В твоей для меня непонятной судьбе,
Ты знай, что приснилась кому-то
Священная эта минута.

Анна АХМАТОВА

Не могу читать боле сопливые спасибки и пошлости, если дело касается царицы Ахматовой. Всю душу вчера вывернул, потому что чувствовал своё болезненное метание в тёмном химерическом пространстве, мешающем выставить непроходящую любовь и боль мою. Испили, наговорились?! Так вот вам снова Ахматова...Точно тонкий напиток она не пьянит, а покойно забирает твой разум в плен тихим очарованием отточенной строки в кружении потаённых смыслов. Едва вчера задел я её печали, как нынче уж пленник, размышляющий о том, что казалось очевидным ещё вчера. Какие аллегории? Крым и она с Гумилёвым, священные минуты юности и полудетской любви и волшебное касание прошлого, от которого мурашки и тихий, пьянящий восторг: какая любовь! И как рассказано: дыхание схватывыет и жар своих, ещё не осмысленных желаний выбегат на щёки. Го-о-осподи! Опять спасибки? Прости, что коснулся и не убедил, горе мне...А вам - такой вот тончайший напиток. Русская Сафо...