* * *
Бледнеет ночь... Туманов пелена
В лощинах и лугах становится белее,
Звучнее лес, безжизненней луна
И серебро росы на стеклах холоднее.

Еще усадьба спит... В саду еще темно,
Недвижим тополь матово-зеленый,
И воздух слышен мне в открытое окно,
Весенним ароматом напоенный...

Уж близок день, прошел короткий сон -
И, в доме тишине не нарушая,
Неслышно выхожу из двери на балкон
И тихо светлого восхода ожидаю...

Иван БУНИН

Бунина я начал читать раньше всех. Обязателен такой период у любого думающего мальчика-юноши, когда магнетически тянуло к Мопассану и Золя, Апулею и Декамерону. Запретное..., а почему?
Мама, увидев у меня как-то "Пышку" улыбнулась понимающе: "У нас в России любой студент прошлого века, пробовавший писать на темы любви прозу - уже Мопассан. А лучший среди них Бунин, хоть начинал он как блестящий поэт "серебряного века". Да так им и остался в своей дивной прозе в несколько десятков строк". Я уже к тому времени случайно наткнулся на "Натали" и "Легкое дыхание", моё воображение блуждало по "Тёмным аллеям", но стихи...я не слыхал и не читал его, я просто не знал, что у Бунина есть стихи!
Первым опытом были "Осыпаются астры в садах..." - ни слова о любви,... но именно про любовь, так они были напоены ароматом свежей юношеской души с её трепетным ожиданием...чего? не знаю...славного, светлого,...а это всё в любви всегда в избытке...пожелай только.
"Зачем и о чём говорить..." , ну прямо лермонтовское "У врат обители святой", только мягче...тона пастели и чувства приглушены: грусть утешает горечь. Далее был сонет, перевернувший мне всю душу. А потом пришла ниоткуда эта воистину "серебряная" песня, вы только вслушайтесь. Я ринулся искать в двенадцать лет этих чудо-"серебрянных", наткнулся на Бальмонта... и пропал. В четырнадцать я вновь вернулся к Бунину и не расстаюсь с ним целую жизнь.
Бальмонта я люблю больше всех прочих "серебряных", а их троицу с гигантом Волошиным и волшебником смыслов Брюсовым просто не мыслю вне своего богомировоззрения - так они ясно описали почти всё самое дорогое моего сердца. Но при том всегда помню: "серебряных" мне открыл Бунин этим вот серебром мерцающего росой и чистотой истинно русского утра.