***
У меня есть улыбка одна:
Так, движенье чуть видное губ.
Для тебя я ее берегу -
Ведь она мне любовью дана.
Все равно, что ты наглый и злой,
Все равно, что ты любишь других.
Предо мной золотой аналой,
И со мной сероглазый жених

Анна АХМАТОВА





Потрясение с первых строк её, как бы нашёптаных светлым ангелом - это чувствовалось, кружило голову, заставляло надолго замирать у волшебства отдельной строфы. Александр Вертинский, вернувшись из эмиграции, запел «Темнеет дорога приморского сада» от мужского имени. Но в 1946 году об Ахматовой напомнил читателям Жданов, назвав ее «взбесившейся барынькой, мечущейся между молельней и будуаром», своим постановлением он отнял у Ахматовой последнюю возможность зарабатывать литературным трудом.
Нищета, безбытность, бездомность. Так жила русская Сафо, богиня какой-то иной поэзии, о первых сборниках которой жадные до новизны критики писали, – любовь, говорящая от лица женщины – открытие в нашей поэзии, сделанное Ахматовой! Ее лирическая душа царственна настолько, что ничем, униженной быть не может. Она господствует, творит, владычит, она свободна и не угнетена.