Госпо-о-оди-и-и! Полнолуние, скоро же же полнолуние, а я-то... Всё обострено до предела, все чувства и желания, нетерпение такое, что почти в невладение собой выливается. Что-то такое немедленно сделать хочется,...или застыть в позе глубочайшей задумчивости и уйти, ускользнуть от этой вечной муки поиска себя в себе...
ПЕЧАЛЬ ЛУНЫ

Ты мне была сестрой, то нежною, то страстной,
И я тебя любил, и я тебя люблю.
Ты призрак дорогой... бледнеющий... неясный...
О, в этот лунный час я о тебе скорблю!

Мне хочется, чтоб ночь, раскинувшая крылья,
Воздушной тишиной соединила нас.
Мне хочется, чтоб я, исполненный бессилья,
В твои глаза струил огонь влюбленных глаз.

Мне хочется, чтоб ты, вся бледная от муки,
Под лаской замерла, и целовал бы я
Твое лицо, глаза и маленькие руки,
И ты шепнула б мне: «Смотри, я вся — твоя!»

Я знаю, все цветы для нас могли возникнуть,
Во мне дрожит любовь, как лунный луч в волне.
И я хочу стонать, безумствовать, воскликнуть:
«Ты будешь навсегда любовной пыткой мне!»

Константин БАЛЬМОНТ

Луна всегда будет оказывать на меня магическое действие: далёкий тотемный предок в своё время построил Аполлону или лунному богу Фебу храм в Дельфах, о чём писал ещё Гесиод.

«Так многославное тут основали святилище Богу
Дети гипербореев, Пегас со святым Агийеем.
Также Олень: он первым пророком был вещего Феба.
Первый, песни который составил из древних напевов».

Это высечено на стене Дельфийского храма и сей день. Наверное оттого любовь лунной ночью, а особенно в полнолуние для меня всегда была открытием себя в любимой, а любимой - в любви. И мои испанские безумья, и тихое уединение в полнолуние с милой на даче кончались одинаково: глубокой, нечеловеческой тоской. Как будто увидел я нечто за пределами магической страсти, да не разглядел. Вновь и вновь принимал я отраву недосказанности и пытку незавершённости, пока простая и ясная мысль не посетила меня и не уняла мой пыл непременно докопаться до истоков: лунная незавершённость есть начало новой жизни, тогда как завершение даже бесконечной как космос страсти как жизни есть смерть. "Остановись мгновенье - ты прекрасно!" - вот же чего требовал дьявол от Фауста за бессмертную душу!
С тех пор бормочу я на смятых простынях любви подобно Пилату: "И при луне нет мне покоя".