Пример действует сильнее угрозы.
Пьер КОРНЕЛЬ

У меня, конечно были соображения, да уж больно не хотелось приземлять только что раскрывшего крылья в феерическом полёте меж ноуменальными смыслами Графа. Поэтому вместо парадоксов я ограничился банальными констатациями:
– Они, конечно, не боги, но у Его престола бывали не раз. Правда, без особого толку: не туда свои алчущие власти взоры бросали. Но Дьявол через Эйн-Соф в Троице с Твастырем, а Коршун долго сидел в Троице ликов Велеса, пока Гвидон его не вышиб в нижний мир. Это я к тому, что будущую большую драчку за власть они учуяли без труда. И теперь сбиваются в стаю: в одиночку им Род не одолеть – проверено. А коли кривая-то вывезет, тогда смотреть будем…Такая вот у них логика бесовская, хоть публика, повторяю, собралась зело солидная. Вот и Магистр замельтешил – шанс у него, видите ли!
– Ты когда эту байку для дефективных мартышек закончишь, – Графа ныне не проведёшь: воспарил, однако, светлейший, всё чует, – кликни меня с конюшен. Что бы ты не лепил сейчас, а ехать за Магистром придётся. Так я велю Жеста перековать на задние ноги, да и твоего Нута заодно. Кстати, ты ведь ему, Магистру, обещал вернуться, – в кошачьих глазах Графа хитринка, – коли кто из наших друзей против него скажет. Ну, вот: себе я друг (девы прыснули со смеху!), хороший друг, нечего тут хаханьки разводить!
– Не сердись, Граф, – Ната берёт пальчиками кончики усов Графа и тянет вверх и в бок, отчего лицо его сиятельства становится ну чисто кошачьей симпатичной мордахой. Аккуратно целует только что не урчащего от удовольствия Графа в верхнюю губу и спокойно отходит к девам. – Ты и нам друг, твоё сиятельство.
– Вот, – Граф победительно вздёргивает подбородок, – слышал, Олень – я друг вам.
– Кто б сомневался, – улыбаюсь я, уже зная, что будет дальше.
– Тогда позволь мне пожаловаться на Магистра…со всеми вытекающими: он меня прибить хотел!
– Мерзавец, – я возмущён: подыгрываю Графу. – Так говоришь, Орлов, я слово дал?!
– Да хрен с ним, со словом, не путай ты меня. С этим гаером я без всякого твоего слова разберусь. Только одно вот меня смущает: у тебя соображения, а ты кормишь...
Граф подыскивает точное слово, щелкает в нетерпении пальцами наподобие кастаньет.
– ...липой. Не хочешь ты с Магистром собачиться? Так объясни тогда нам, сирым: почему?! Тропы, Троны, Троицы, – Граф фыркнул, – эх ты, а ещё друг.
– Да жду я просто, пока они сами перегрызутся. И морду пощупать Магистру ты очень даже в своём праве: святое дело. У тебя и план уж поди, ишь как взмыл-то. А мне надо, чтоб Магистр сам под крыло нам проситься стал – раскусит его Чернобог. Может погодишь, Граф? – голос мой звучит почти просительно. Почти...
– Значит просто, опять всё просто. Боже, как я устал от этой простоты твоей. Чего проще: Магистра сюда и пусть сказывает, пошто карусель сию бесовскую закрутили. А морду ему пощупать я всегда успею.
– А что, Граф, – я как бы светлею лицом, – пожалуй, ты прав, дерзай! А коли Нута перековал, так и я тебе компанию составлю.
Девы захлопали в ладоши и тут же решили напроситься в дело. К их удивлению я на редкость легко с ними согласился. Среди всеобщего возбуждения только полковник хранил молчание. Уж он-то на себе испытал оборотную сторону моей сговорчивости. Не выдержал, пробурчал:
– Какие мы добрые…, так и хочется хоть одним глазком глянуть: а что там, за этой сговорчивостью спрятано?! – он хмыкнул.
– Хорошо, если очное знакомство с верхушкой Кагала: себя показать, на других посмотреть.
Проницательный и прямой полковник сделал паузу.
– Но себя обязательно надо показать: чтоб никаких иллюзий. Вот она, твоя сговорчивость. Тогда уж и я разомнусь, а, Ваал? Вы, конечно, с нами?
– Обижаешь, полковник, когда это мы пропускали такие полезные дела.
– Ну и ладненько, – подвёл я итог.
– Тогда по коням…
Когда отряд вломился к Магистру, точнее, ко всей семёрке, того охватила…апатия. Тупо глядел он на меня, таскающего с Графом, Ваалом и угрюмым полковником стулья и кресла со всей залы, будто хозяев, изумлённо взирающих на бесцеремонных гостей, здесь вообще не было. Магистр всё понял и помалкивал, а вот Хан поимел собственное мнение, а его тотчас поимел только и ждавший того Граф. Наконец собор занял места прямо против деятелей Кагала, куда-то унесли Хана…и стороны принялись изучать друг друга. Девы качнули сферу и с любопытством наблюдали реакцию противной стороны. Ваал с Уром развалились в своих креслах и забавлялись мелкими ментальными «щелчками» по защите. Полковник лениво направился к портьере. Бух! О-о! Из-за портьеры вывалился на ковёр бугай с бритой головой, а полковник занял его место. Магистр знал: надо как-то реагировать, но его заворожил «любезный» взгляд Графа. На лице у его сиятельства вся гамма чувств отражала его настрой: он всё и всех помнил, а Магистра особо. Что сулило тому неизбежное оскорбление действом.
Девы меж тем узрели черепа и с репликой: «Какая гадость», – астрами в два приёма смели всю зловещую атрибутику со стола, загнав под него Спикера, Секретаря, Банкира и ещё какую-то бледную немочь вроде Судьи. И среди этой всеобщей паники, охватившей высших деятелей Кагала, диссонансом прозвучал мой спокойный голос. Впрочем, обращался я к собору, Кагал игнорируя полностью.
– Ну, поглядели на убогих? Запашок ментальный запомнили? По этому запашку будем время от времени их находить – и к полковнику на профилактику.
Я внезапно повернулся к Магистру:
– Ты что на графа-то уставился. Не станет он тебя рихтовать, хоть вижу – хочется ему, смерть как хочется. Ты нам для другого дела нужен, собирайся.
– Куда, – растерялся Магистр.
– Ну и вопрос! – я коротко глянул на Кагал.
– Накрутили дел, а отвечать? Пусть теперь у Чёрных головы болят. И тихо, лишенцы. Граф, вон, обещает: будете вести правильно – не тронет. Пока…