Он был оптимистом и жизнерадостным человеком, но имел дурную привычку смотреть за завтраком зомбиящик. Его не трогали катастрофы, убийства, теракты, когда "лицо кавказской национальности" оставило в зале ожидания вокзала сумку, стоившую жизни полусотне пассажиров: в сумке была бомба, начиненная дюпелями. Его раздражали журналисты, собирающие наперегонки эту дрянь, чтобы поскорее выплеснуть её на экраны и страницы газет. Выходя из дома он снова излучал оптимизм, не подозревая, что где-то на краешке подсознания эти негативчики находили свою полочку и сидели там до срока, потому что всё в этом мире имеет причину, известную только Творцу. Впрочем это он знал и старался не влезать в дела Его без видимой ДЛЯ СЕБЯ причины. Но когда на вокзале он увидел подозрительное "лицо кавказской национальности" (забыл, что они все выглядят подозрительно даже в неглиже?), быстро уходящее из зала ожидания к WC от только что поставленной на пол сумки, часто оглядывавшееся на неё и убыстрявшее шаги, из подсознания услужливовыплыл такой же эпизод, виденный в зомбоящике.
- Всё, - ахнул он, - вот она бомба и смерть.
Он было рванулся к выходу, хоть всё кричало в нём, что надо всех предупредить, как уже перешедший на спортивную ходьбу кавказец ещё раз оглянулся на сумку...и достал сотовый телефон.
- Сейчас он наберёт код, - услужливо подсказало подсознание, - зайдёт в клозет и нажмёт кнопку вызова.
- Бомба! - заорал он благим матом и ринулся в просвет между тяжёлыми и надёжными скамьями, успев ещё раз проорать, - Бомба!
К нему подбежал нетрезвый страж, но он, опережая вопрос, ткнул несколько раз в сторону безхозной сумки пальцем, а потом в сторону туалета:
- А смертник там, - не сообразив даже, что смертники не прячутся по туалетам, а отправляются прямо к Аллаху...
Через час он мирно сидел в линейном отделении, а рядом потерпевший, замученный диареей то и дело просился,... ну вообщем просился. Час назад, пока все лежали мордой в заплёванный пол, он вернулся к своей сумке и был скручен нетрезвым и его напарником. В сумке оказалось что-то неопрятное и еда. И вот теперь он давал гневные показания под жужжание камер двух невесть откуда взявшихся журналюг и всё время отпрашивался. К человеку вернулся оптимизм вместе с природным чувством юмора: он уже оценил ситуацию и тихо отвечал на вопросы типа "как это произошло и в чём причина". Слово-ключик "причина" заставило его встрепенуться и последний его ответ так и остался загадкой и для задавшего вопрос журналюги, и для нетрезвого, и для всех, читавших потом протокол.
- На Ваш вопрос не существует прямого ответа. Всё зависит от вашего богомировоззрения. Но если вы настаиваете, то скажем так: я здесь оказался из-за вас, - он плавно и с достоинством повёл рукой в сторону журналистов, - а вы из-за меня. Причина же - наверху. Он указал пальцем в потолок. И ещё добавил такое и таким голосом, что получилось совсем как у Христа, да так, что нетрезвый вдруг разом протрезвел:
- Помни, чем твоё Слово отзовётся.
Для прожжёного журналюги, кушавшего и крохи с оппозиционного стола "верх" ассоциировал,...потому в вечернем его обзоре и появилась фраза: "Власть неспособностью борьбы против террора довела народ до последней черты истерии и отчаяния". И это была ЕГО правда.
У человека была другая правда, А ПРАВДА МОЖЕТ БЫТЬ ТОЛЬКО ОДНА, какие бы причины её не вызывали.