Молодой Волошин не раз называл себя «зеркалом» или «губкой». Он жадно впитывал достижения культуры, много учился, был знаком со многими духовными деятелями своей эпохи, исследовал различные эзотерические учения. В такой восприимчивости, в стремлении всё и всех понять таится опасность потерять себя. Однако, обладая удивительной независимостью и непредвзятостью мышления, киммерийский волхв никогда не становился слепым адептом какого-либо учения, а усваивал чужие теории творчески, беря из них близкое себе, переосмысливая и применяя практически.
«Я думал, что я всегда ведь тоже ждал великого учителя, но он никогда не приходил, и я видел, что я должен творить сам и что другие приходят и спрашивают меня».
Многие мистики всерьёз считали его Посвященным высокой ступени эзотерических учений. Правда ли это? Для меня - несомненно. Нно оставим это, чтобы вернуться: нам остались свидетельства о прекрасной судьбе его, запечатленные на бумаге.
Закончим же путешествие, начатое здесь: магистрал ждёт нас.






А темные восторги расставанья,
А пепел грез и боль свиданий — нам.
Нам не ступать по синим лунным льнам,
Нам не хранить стыдливого молчанья.

Мы шепчем всем ненужные признанья,
От милых рук бежим к обманным снам,
Не видим лиц и верим именам,
Томясь в путях напрасного скитанья.

Со всех сторон из мглы глядят на нас
Зрачки чужих, всегда враждебных глаз,
Ни светом звезд, ни солнцем не согреты,

Стремя свой путь в пространствах вечной тьмы,
В себе несем свое изгнанье мы —
В мирах любви неверные кометы!

Максимилиан ВОЛОШИН, «Corona astralis»

Вот и последний, 14-й сонет "Венка". Мы прошли с вами Путь, начертаный с помощью пятнадцати сонетов: конечная строка первого здесь явленного, является начальной строкой следующего. Последняя строка последнего сонета является первой строкой первого: воистину грандиозный замысел. Но это с 1-го до 14-го, вот этого. А 15-й где? Вновь возвращаемся в тот миг, с котогого начался этот изнурительный, но и воистину феерический Путь наш с Великим Посвящённым.
Всё знание тысячелетий о любви разбросано в этой жемчужине, тот же Шекспир с его сотней разномастных фантазий меркнет перед цельным величием и монументальностью этой поистине космической цепочки эманаций любви.
Вот так случается у Волошина, таков нынче его венок: от орфических мистерий и воистину космических протуберанцев восторга любви к миру, до сомнения в сущесвовании этой любви, сомнения, похожего на восторженную манифестацию больше любого отрицания: есть она - безусловно есть, волшебная и загадочная эта субстанция по имени любовь! О! Как ждал я срока снова к нему вернуться, к этому венку, и вместе с вами ворваться в иные миры, промысленные Волошиным...
Закрученный во вселенскую спираль страстей и проведённый через всю историю падения, осмысления и возрождения духа, этот венок, как и всё иное у этого киммерийского мудреца - бесконечность...
Пройдя долгий путь постижения любви в этом мире, остановились мы вдруг перед сфинксом последней тайны - 15-го сонета. Магистрал, как я уже упоминал, и пишется первым. Невидим он нам, но может быть увиден. Есть соображения?