ПЕРВОЦВЕТ

В твоем саду был сказочный цветок,
Такой воздушный, тонкий, шелковистый.
К его коронке, трепетной и мглистой,
Не прикасался мотылек.

Мы были вместе в нежной чаще сада,
Мы были тесно-тесно сплетены.
Нам было странно, душно от весны,
Но наше сердце было радо.

Мне приглянулся сказочный цветок,
И прикоснулся я к нему невольно.
И ты шепнула: "Милый! Больно, больно!"
Смотри! Уж сломан стебелек!

Твой страх исчез. И ярким блеском взгляда,
И связью рук мы были сплетены.
Нам было сладко, душно -- от весны,
От пересозданного сада!

Константин БАЛЬМОНТ

Ах, юность, юность...Многие и многого не поняли и не оценили до сих пор. Но не об этом здесь и мы не будем. Деликатность, с которой юноша принимал божественный дар подруги не очень вязалась с окружающим миром, лишённым романтического флера начала века, но я знаю, она была, хоть и как редкая гостья среди оглушения происшедшим или нервического бахвальства. Но каков Бальмонт! Даже в его кокаиновое время богемы уже ушли в прошлое и "...ах, ножки, ножки..." Пушкина или "Не робей краса младая" пылкого Лермонтова. Ещё пытался от чего-то предостеречь Блок: "Ты перед ним, что стебель гибкий/Он пред тобой - что лютый зверь". И вдуг является в 1902 году Бальмонт со сборником, излучающим солнце и любовь "Будем как солнце", и освещает им самые отдалённые и, казалось, сумеречные уголки отношений любви. И произносит формулу счастья: "Главное - любовь!". И тогда обо всём можно говорить простыми словами. Но какова эта простота у него: дрожь желания пробивает тебя точно молния. Но то не желание плоти, а вожделение бессмертной любви, у которой не может быть дурного конца. Ах, спасибо тебе, маг любви, ты возвращаешь нас в юность и милостиво позволяешь загладить её ошибки хоть сейчас, в мыслях, вдруг ставших чистейшими родниками, родниками любви. В любви, что терпеливо ждала может целую жизнь.