То лицо Сфинкса, что знал Моисей – верховный жрец Осириса и Исиды – было далеко не единым, сущим, ликом красавицы. Да, да, загадочный во все века крылатый хранитель пирамид был женщиной. И атланты это знали, но даже они не ведали истинного лика, лишь смутно проступающего для знающих сквозь череду поздних изменений. А лик тот был невыносимо прекрасен. Видение Вышнего и его деяний знающими меркло в свете этой неземной красоты.
Смущённый разум Посвящённых в трагедии разъятия Творца мыслил оберечь лишь ту красоту своего Бога, что видели и воображали они. Вместо того, чтобы разглядеть истинную красоту Твастыря и его эманаций, они пытались изменить Сфинкса. В песках Египта, бывших некогда изумрудным раем, эта хранительница построенных гораздо позже её явления пирамид, по сути ипостась женского начала мира, трёхмерная проекция в мир одного из ликов матери Сва, являла сокровенное, одаривая жаждущих. Велес, Шива, Один, Осирис и Моисей…Каждый из них, получив знание, пытался тем не менее тут же умалить женское начало в Боге, не ведая, что тем умаляет Его в себе. Последним был Моисей, жрец двух религий единой веры и создатель третьей для выведенной им в пустыне «избранной» расы. Избранной им, а не Богом.
C той поры иудеи живут по закону Моисея, а не Бога. Их священники зрили лишь дубликаты скрижалей, выданные ему на горе Синай взамен разбитых в ярости о Тельца. А что было в тех, первых? И Бог ли выдал эти, вторые, или чиновник Его канцелярии?
Да, не до Сфинкса было Великому Богоборцу, тем более до её изменений, но выслушав напутствие, он внял ему на свой лад. И сделал своё изменение. Только Посвящённые его расы или его уровня могли получать теперь знание от Сфинкса, иные – только общаться c ней. И вот пришли атланты, разобрались с заклятьем, с печатью, а заодно и с самой расой, получили знание последних тысячелетий и теперь ждут. Чего!?